Осень.
Покрасневшая рябина
Стала стройной, как берёза,
Гриб под веткою осины
Спрятал шапку от мороза.
Паучки на паутинках
Ждут попутного им ветра,
Солнце, с облаком в обнимку,
Провожают бабье лето.
Дни, по-летнему сухие,
Всё короче, всё короче,
Лишь ручей, в траве хохоча,
Топит солнца круг-румянец,
Но глядит печально аист
На поля, луга родные.
Всё здесь сжато, всё здесь тихо,
Всё в засаленном тумане,
Лишь летит глухое эхо
Над промокшими холмами.
То журавли, над хатой пролетая,
Курлычут на прощание слова:
“Не забывай своих птенцов родная,
Родная Белорусская земля!''
Завещание.
Заря наполнит краски луга,
Устав, замолкнет соловей,
Храни себя, моя подруга
До самых светлых, лучших дней.
Храни любовь в безмолвном сердце,
Оно проснётся и споёт
Душой оплаканную песню
О тех, кто прожил и живёт.
Люби, страдай и наслаждайся,
Всегда будь верной и простой,
И никогда не сомневайся –
Моя любовь всегда с тобой.
И летом жарким, и зимой,
Когда морозы всё покрыли,
Цвети как роза, будь звездой,
Что б все, что б все тебя любили.
Злая осень.
На подворках злая осень
Разметала чьи-то листья,
Клён промокший, ветки сбросил,
И стоит, как столб раскисший.
Трактор, в поле утопая,
Землю засадил навозом,
Дед с похмелья за сараем,
Ищет шапку и завхоза.
Ветром вздутая ворона
Грязным клювом сушит перья,
И глядит, как у забора,
На общажной, шумной свалке
Пир устроили собаки.
Дождь холодный, но не мокрый
Разошёлся, хоть убей,
На коленях, хлебом чёрным,
Нищий кормит голубей.
***
I
Всё в жизни мгновенно,
Всё вечное – тленно,
Ничто не тревожит
Недолгий мой взгляд,
И счастью, быть может,
Не буду я рад.
Ничто не заставит
Меня умереть,
Поэтому в пламени
Буду гореть.
И будут свободно
Летать облака
По небу, на воле,
Всё та же река
Понесёт свои воды
В извечный предел,
Кто в счастье поверил,
Тот раньше сгорел.
Кто не был любимым,
Тот был нелюбим,
Тому хватит силы
Остаться одним.
А кто, увядая
В сердечном плену,
На крыше сарая,
Глядя в тишину,
Смотря на звезду,
Пролетевшую мимо,
Пожелал лишь одну,
Тот не будет счастливым.
А может и будет,
Пророк здесь не я,
Заведует жизнью
Небесный судья.
Не я здесь начальник,
Не я здесь поэт,
Никто не воспрянет
На старости лет.
И чуя могилу,
И нервную дрожь,
Не будешь счастливым,
Пока не умрёшь.
И вольным не будешь,
Как ветер в степи,
Ты скоро забудешь
Немые стихи.
Немногое надо
Для тех, кого нет –
Лишь вспомнить когда-то,
На старости лет.
II
И юная дева, в сиреневом платье,
Ту песню, что пела когда-то и мне,
Заплачет от горя над мёртвым распятьем,
И петь она будет безмолвной толпе.
Они же, тупыми глазами взирая,
Почёсывать будут холодный свой лоб,
А юная дева, одежду снимая,
Закроет ручонками голый живот.
И хлопать ей будут, и будут смеяться
Оскалом голодным ей тысячи ртов,
Когда с её плеч, её старое платье
Порвут, как бумагу, на сотню кусков.
А помнишь того, кто с крыши сарая
Упал на землю, и покончил с собой?
Покинутый жизнью, любовь презирая,
Он шёл за летящей по небу звездой.
Красивое тело, новый кумир,
Вино – о напиток, незнающий мер,
Куда же ты катишься бешеный мир,
Каких же любовь тебе надобно жертв?
И вот, он лежит, а с тобой веселится
Его лучший друг, а вокруг васильки…
Он не умер, а спит, и сейчас ему снится
Девчонка с глазами небесной тоски.